|
|
Во второй половине XVIII века значительная часть участка, занимаемого этими домами принадлежала директору придворной Певческой капеллы М.Ф.Полторацкому.
 |
Из своего владения он выделил дворовый участок нынешнего дома 101 и дал его в приданое дочери Елизавете, в 1780 году вышедшей замуж за А.Н.Оленина. |
| А.Н.Оленин, выдающийся дятель русской культуры, в 1811 году стал директором Публичной библиотеки, а в 1817 году - президентом Академии художеств. В его доме частыми гостями были И.А.Крылов, В.П.Стасов, В.А.Жуковский, Н.М.Карамзин, К.П.Брюллов и многие другие ученые, поэты, художники, архитекторы.
Здесь Е.М.Оленина в 1790-1793 годах построила трехэтажный каменный дом под фронтоном. |
 |
 |
В 1813 году Оленины приобрели еще один, смежный особняк - нынешний дом 97, в котором поселилась и жила до осени 1819 года. Вероятнее всего, что первая встреча Пушкина с Анной Керн, которая была племянницей хозяйки дома, произошла именно в этом доме. Позже, находясь в ссылке в селе Михайловском, Пушкин в стихе, обращенном к А. П. Керн, писал:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты...
|
Заметим, что А. С. Пушкин был неравнодушен и к дочери А. Н. Оленина — Анне. Она была в числе тех современниц, которых Пушкин обессмертил своими стихами. В 1828 году поэт хотел жениться на Аннет Олениной, просил ее руки, но получил родительский отказ.
Аннет Оленина вдохновила Пушкина на создание стихов 1828 года: «Вы избалованы природой...», «Увы, язык любви болтливый...», «Ты и вы» («Пустое вы сердечным ты...»), «Не пой, красавица, при мне...», «Предчувствие» («Снова тучи надо много...»), «Город пышный, город бедный...». В альбом Аннет Олениной Пушкин написал несколько стихотворений, в их числе: «Что в имени тебе моем?» и «Я вас любил: любовь еще быть может...».
Аннет не разделяла чувства поэта. Много позже она писала в своем альбоме: «Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью. Лицо его было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который виден был в голубых или, лучше сказать, стеклянных глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его. Да и прибавьте к тому же ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти, как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей любовью, странность нрава, природного и принужденного, и неограниченное самолюбие — вот все достоинства телесные и душевные, которые свет придавал русскому поэту XIX столетия...».