ТОРГОВЫЕ РЯДЫ И РЫНКИ ЕКАТЕРИНИНСКОГО КАНАЛА Петербург — центр политической жизни России — в конце первой половины XVIII века постепенно превращался в один из крупнейших городов страны. Численность его населения в 1765 году уже превышала 150 тысяч человек. Рост народонаселения настойчиво требовал сооружения в столице новых рынков и крупных торговых центров. Архитектор Петр Михайлович Еропкин вынужден был специально зарезервировать дополнительные участки для строительства каменных гостиных дворов и рынков. Торговые сооружения — гостиные дворы и галереи — в структуре города занимали с петровских времен существенное место. Выработался тип торговых рядов — многих сблокированных купеческих лавок, объединенных сводчатой аркой в виде открытой галереи. Петербургские купцы подали в правительствующий Сенат челобитную, где просили отвести им место для Гостиного Двора на облюбованном ими участке города «возле Большой и другой першпективных дорог» — вблизи Невского проспекта и Садовой улицы. По совету архитектора П.М. Еропкина, Сенат дал разрешение купцам построить здесь временные деревянные лавки, пока не будет утвержден проект Гостиного Двора. Указ о постройке Гостиного Двора в «один апартамент (этаж), на погребах, с наружными и внутренними галереями» Сенат подписал 2 июля 1748 года. Подготовку проекта поручили архитектору В. Растрелли. Каменный Гостиный Двор зодчий задумал с размахом, 240 равным сооружению дворцовых зданий. Авторский проект, хранящийся в фондах Музея истории Санкт-Петербурга, изображал протяженный фасад, обращенный к Невскому проспекту. Зодчий оформил его двухъярусной аркадой и центральной башней. Череда арок, отделенных друг от друга сдвоенными колоннами, образовывала на этажах полуоткрытые галереи, на которые выходили обрамленные пышными наличниками двери многочисленных торговых лавок. Подготовка проекта заняла более пяти лет, однако приступить к строительству своего детища архитектору не пришлось. Семилетняя война опустошила государственную казну. Пришлось возложить расходы для постройки Гостиного Двора на плечи купечества, с твердой гарантией выделения им лавок в потомственное владение. Подобное решение мало обрадовало купцов. Они не спешили развязывать мошну, ибо подобный роскошный и дорогостоящий проект сулил немалые расходы. Делегация от столичных негоциантов обратилась с челобитной к фавориту императрицы, графу И.И. Шувалову. В ней они раскритиковали проект В. Растрелли и «просили много в нем убавить». Кроме того, русское купечество считало, «что-де те лавки за высотою их к тому могут быть бесполезны, состоять будут впусте, а в строении капитала от купечества употребится немалая сумма». И.И. Шувалов посчитал, что резкая критика проекта не столько свидетельствовала о скаредности гостинодворцев, сколько указывала на действительное несоответствие дворцового размаха зодчего Растрелли банальным практическим требованиям городской торговли. Проект, по мнению графа, требовал совершенно иного, более простого и менее дорогого решения, ибо его образец предполагали сделать «пригодным к множественному воспроизведению». Аргументы негоциантов приняли во внимание, и 22 мая 1761 года последовал новый указ о строительстве Гостиного Двора на Невском проспекте по проекту только что приглашенного из Франции молодого зодчего Ж.-Б. Ва-лен-Деламота. Французский архитектор сумел упростить и значительно удешевить проект своего предшественника. Однако ему блестяще удалось сохранить суть идеи, план и общую композицию, предусмотренную В. Растрелли. В частности, торговые помещения, расположенные вокруг замкнутого земельного участка неправильной формы, образовывали неправильный четырехугольник. По обоим этажам всех четырех фасадов здания тянулись аркады, расчленяя пространство галерей. Вален-Деламот значительно сократил и упростил декоративные украшения, вывел из проекта сложную по конструкции и высокую центральную башню. При этом зодчий сохранил парные колонны у всех закругленных углов, акцентирующих повороты-переходы с линии на линию, а также оставил пилястры, оживляющие поверхность стен. Новый облик Гостиного Двора в проекте французского зодчего стал проще, но монументальнее. К постройке приступили в 1761 году, а завершили ее лишь через 24 года, в 1785 году. Примерно в это же время закончилось и строительство на Невском проспекте «Серебряных торговых рядов», обращавших на себя внимание красивыми открытыми аркадами первого этажа, прямоугольными окнами и аркадами второго этажа, предусмотренными проектом талантливого столичного архитектора Джакомо Кваренги. Подобные галереи итальянский архитектор хорошо знал и помнил по городам своего детства и юности, где улицы зачастую формировались именно таким образом, чтобы дать укрытие пешеходам от зноя или дождя. Поэтому не случайно Кваренги применял эту типологическую линию строительства торговых сооружений в своей практике. По его проектам 242 и Петербурге построили несколько торговых рядов и гостиных дворов. Перечисляя их в письме к Маркези, зодчий упоминал и «лавки для серебряников». Позднее сын архитектора Джулио в гравюрных изданиях поместит чертежи столичных «Серебряных рядов». В 1784 году — в год окончания строительства Ж.-Б. Вален-Деламотом Большого Гостиного Двора — Кваренги на месте сгоревших деревянных лавок «серебряников» строит трехэтажное здание фасадом на Невский проспект. Рустованная арочная галерея несет ложную аркаду на два этажа с полуколоннами тосканского ордера. Торговое здание под названием «Серебряные ряды» сохранилось до наших дней с некоторыми изменениями. Неподалеку от «Серебряных рядов», где шла бойкая торговля всевозможными изделиями из серебра, в домах №№ 32 и 34 по Невскому проспекту соорудили так называемые «Нюрнбергские торговые ряды». Все новые торговые предприятия на главной магистрали города сразу же стали ее неотделимой частью, украшением парадного «фасада» Невской першпективы. Простота и вместе с тем выразительность многократно повторяющихся аркад, торжественная форма портиков, подчеркивающих входы в угловые части здания, придавали Большому Гостиному Двору черты основательной монументальности. Массивное здание построили с отступом от красной линии Невского проспекта, благодаря чему оно прекрасно обозревалось на всем своем протяжении. Каждая из сторон Большого Гостиного Двора называлась «линией». К Невскому проспекту выходила Суконная линия. Линия, обращенная к Большой Садовой улице, именовалась Зеркальной, а линия, проходившая вдоль Думской улицы, называлась Суровской, или Шелковой. На Чернышевом переулке проходила Малая Суровская линия. Неподалеку от основных торговых рядов Большого Гостиного Двора, в конце Перинной линии, построили здание Малого Гостиного двора. Его главный фасад выходил на набережную Екатерининского канала (дом № 26). Рядом с домом № 18, расположенным на углу Екатерининского канала и Невского проспекта, на набережной возвышается оригинальное трехэтажное здание со строгим безордерным фасадом, прорезанным в нижнем ярусе крупной аркадой. Дом № 20 построили еще в начале XIX века в традиционных формах столичного классицизма. Планировка жилого строения и его фасад неоднократно переделывались в соответствии с менявшимися вкусами его владельцев. В первом этаже дома с одинаковыми высокими застекленными арками располагались торговые лавки. Второй этаж занимали жилые квартиры, а третий этаж арендовали различные учреждения и торговые конторы. Строение завершалось строгим выступающим карнизом, декорированным прямоугольниками. Особняк по высоте равнозначен своему соседу — угловому дому № 18/27. Кстати, эти два здания на левой стороне набережной Екатерининского канала в начале XX века принадлежали главе торгово-промышленной фирмы, купцу первой гильдии, горнопромышленнику, крупному финансисту и благотворителю Г.И. Бененсону. В советское время в особняке в течение многих лет располагался учебный комбинат по подготовке бухгалтерских работников «Союзоргучет». В его помещениях до 1941 года находилась постоянная городская выставка счетно-аналитических машин. Некоторое время в его залах и комнатах функционировал известный Ленинградский технический аэроклуб, а на втором этаже старинного здания размещалось городское отделение издательства «Статистика». В панораму Казанской площади входит дом № 24, построенный на левом берегу Екатерининского канала. Он расположен на участке набережной, примыкающем к Малому Гостиному Двору. Четырехэтажное строение, в восемнадцать осей, имело глубокий двор с флигелями по бокам и замыкающим жилым домом, выходящим на Думскую улицу. Здание существовало на этом месте уже в первой половине XIX столетия. В 1881 году создатель здания современного Большого драматического театра имени Г.А. Товстоногова и гостиницы «Европейская» — архитектор Л.Ф. Фонтана — спроектировал во дворе дома № 24 круглое здание панорамы. Проект воплотили в том же году, но не здесь, а на участке дома № 13 по Екатерининскому каналу. В здании панорамы демонстрировались эпизоды «Взятие Плевны», «Захват Карса» и некоторые другие сюжеты русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Прекрасные полотна батальных сцен совмещались с объемными боевыми макетами, мастерски выполненными на основе документальных материалов французским художником Ф.-Э.-А. Фелиппото. Панорама, расположенная в круглом зале, с центральной обзорной площадкой, создавала иллюзию реального окружающего пространства с батальными сценами. В 1884 году дом № 24, ставший собственностью детей действительного тайного советника и крупного столичного 245 домовладельца В.А. Ратькова-Рожнова, капитально перестроили по проекту известного мастера городской архитектуры периода эклектики, зодчего М.Ф. Петерсона. Фасад здания украсили изящными, тонко прорисованными деталями — фигурными наличниками, филенками и рельефами. Пластика постройки обогатилась также двумя симметричными эркерами. Их кронштейны поддерживали грациозные кариатиды. Петербургский городской голова Владимир Александрович Ратьков-Рожнов являлся личностью неординарной и выдающейся. Дворянский род Ратьковых-Рожновых известен в России с 1860 года. Владимир Александрович, окончив юридический факультет Санкт-Петербургского университета, начал службу в Сенате, а затем в столичном окружном суде, постепенно продвигался по служебной лестнице, получал очередные чины и награды. Решающим же моментом в его жизни стало знакомство с богатым петербургским купцом Василием Федуловичем Громовым — лесоторговцем и лесопромышленником. Незадолго до своей неожиданной смерти в 1869 году, Громов пригласил В.А. Ратькова-Рожнова стать сотрудником 246 Дома призрения малолетних бедных, в котором купец был попечителем. С этого момента началась многолетняя деятельность Владимира Александровича в предпринимательстве и благотворительности. Его материальное положение навсегда связалось с лесоторговой фирмой Громовых. В 1874 году он — член совета Дома призрения душевнобольных (в Удельной), учрежденного цесаревичем, великим князем Александром Александровичем. В.А. Ратьков-Рожнов становится основным компаньоном торгового дома «Громов и К°». При его участии лесоторговля и промышленная деятельность фирмы купца В.Ф. Громова расширилась, а ее доходы значительно возросли. В сентябре 1882 года В.Ф. Громов скоропостижно скончался, оставив по завещанию все свое движимое и недвижимое имущество «в полную и неотъемлемую собственность моему другу и товарищу по торговле, действительному статскому советнику Владимиру Александровичу Ратькову- Рожнову ». В 1878 году В.А. Ратьков-Рожнов избирается гласным Петербургской городской думы. Несколько раз, на трехлетний срок, выдвигается на пост почетного мирового судьи по Петербургу, а от городской думы — гласным Петербургского земского собрания. Среди гласных городской думы Владимир Александрович считался одним из самых деятельных и энергичных. Особенно высоко ценились его профессиональные знания и эрудиция. Вершиной его карьеры и общественного положения стал пост петербургского городского головы. Занимать официальные оплачиваемые должности в других учреждениях городской голова не имел права, но вести предпринимательскую коммерческую деятельность ему не возбранялось. В начале 1870-х годов В.А. Ратьков-Рожнов начал приобретать земельные участки в городе, строить доходные дома и особняки. В 1890-е годы ему уже принадлежало 15 доходных домов в центре города, в том числе два — на набережной Екатерининского канала (№ 24 и № 71). Для строительства многоэтажных доходных домов в модных архитектурных стилях с хорошей отделкой и удобными квартирами он приглашал лучших архитекторов столицы (М.Ф. Петерсона, Л.Н. Бенуа, В.А. Шредера, 247 графа П.Ю. Сюзора, Б.И. Гиршовича и др.). Принадлежали ему и многочисленные пустующие земельные участки, приобретенные у разных владельцев. В.А. Ратьков-Рожнов продолжал возглавлять крупное предприятие — Торговый дом «Громов и К°», перешедшее по завещанию в его собственность. В Сибири и на Урале он владел богатейшими золотыми приисками, на которых сам никогда не бывал. Владимира Александровича хорошо знали в столице и за ее пределами как щедрого благотворителя, оказывающего значительную финансовую помощь богоугодным заведениям, домам трудолюбия, работным домам, медицинским учреждениям, учебным заведениям и профессиональным училищам. После приобретения в 1884 году дома № 24 на левом берегу Екатерининского канала и его перестройки с помощью архитектора М.Ф. Петерсона Владимир Александрович, по мнению его управляющего, «был одержим идеей создать в этом доме „Пассаж" по образу и подобию недавно открытого на Невском проспекте (48), знаменитого столичного торгового заведения». Его идею поддержали и столичные зодчие, благо расположение дворовых флигелей действительно позволяло создать нечто подобное. За работу по превращению зданий, выходящих на Думскую улицу и Екатерининский канал, в элитное торговое заведение, взялся мэтр петербургской архитектуры, граф и академик П.Ю. Сюзор. Объединив два дворовых параллельных флигеля стеклянной крышей и обустроив огромный торговый зал в корпусе дома, выходящего на набережную канала, зодчий богато декорировал главный фасад строения и изящно украсил вход в него. Четырехэтажный старый дом после повторной перестройки стал иметь симметричный фасад относительно высокой арки входа (ее высота соответствовала двум этажам здания). Акцентируя центр по бокам арки, архитектор в простенках окон разместил специальные рельефные знаки, сопутствующие торговле, — так называемые «кадуцеи» — жезлы с двумя крыльями наверху, обвитые двумя змеями, соприкасающимися в верхней части головами. Символические знаки бога торговли Меркурия красиво смотрелись на фасаде нового «Пассажа», открытого на Екатерининском канале. Прямо над воротами дома, на уровне третьего этажа, появился красивый балкон с ажурной металлической решеткой. Третий этаж Сюзор украсил симметричными прямоугольными эркерами с балконами над ними и фигурами кариатид, поддерживающих эркеры. Над карнизом, непосредственно по осям эркеров, обустроили полукруглые аттики. Двор нового торгового заведения превратили в сквозной проезд между Екатерининским каналом и Думской улицей, а по его сторонам выросли пятиэтажные торговые корпуса универсальных магазинов. Клиентами «Пассажа» Ратькова-Рожнова стала элита петербургской знати и богатое купечество. Магазин действительно был построен и отделан знатно, товары в нем выставлялись самого отменного качества, а вышколенный персонал соответствовал таковому в лучших универсальных магазинах Парижа и Лондона. И все же «Пассаж» В.А. Ратькова-Рожнова на набережной Екатерининского канала по размерам торговых помещений и обилию товаров уступал размаху и возможностям его конкурента, основателя столичного «Пассажа» на Невском проспекте, графа Эссена-Стенбока-Фердвери. 249 В конце XIX — начале XX веков в здании дома № 24 начал функционировать меблированный дом «Александр», а после революционных событий 1917 года здесь располагался магазин «Старая книга». В 1970-х годах внутреннюю галерею «Пассажа» В.А. Ратькова-Рожнова перестроили для Центрального железнодорожного бюро Октябрьской железной дороги. В доме № 24 по каналу Грибоедова открылись кассы по продаже билетов на поезда всех направлений железнодорожного сообщения страны. Вкладом в формирование торгового центра столицы является постройка в 1790-х годах по проекту Д. Кваренги Малого Гостиного Двора (дом № 26 по Екатерининскому каналу). Фасады этого торгового комплекса заняли конец Гостиной улицы, Чернышева переулка, напротив ограды Ассигнационного банка и участка Екатерининского канала. Замкнутый контур неправильного четырехугольника охвачен с трех сторон красивыми фасадами с традиционной аркадой внизу и двумя этажами с элегантными пал-ладианскими окнами, в композицию которых Д. Кваренги ввел изящные ионические колонны. Это одно из лучших сооружений великого зодчего подобного рода, в нем сохранились большие фрагменты без переделок. Малый Гостиный Двор является прекрасным памятником архитектуры конца XVIII столетия и памятником его творцу — Джакомо Кваренги. До перестройки здания в 1879 году все торговые корпуса имели одну высоту и аналогичные по архитектурной обработке фасады. Основой решения оформления фасадов торгового комплекса галереи в первом этаже Малого Гостиного Двора для архитектора Д. Кваренги послужил мотив открытой аркады, принятой обычно для подобных торговых учреждений, сооружавшихся в России в период XVIII столетия. Над аркадой первого этажа, обработанной рустами, располагался второй ярус, в его оформлении зодчий также использовал аркады-галереи. В арки строения зодчий вписал тройные окна. Угловые части здания первого и второго ярусов прорезаны прямоугольными проемами. Розничная торговля в лавках Малого Гостиного Двора так же, как и в торговых залах Большого Гостиного Двора, сочеталась с оптовой торговлей всевозможными товарами со складов, находящихся внутри двора. Отличитель- 250 ной чертой и торговой спецификой Малого Гостиного Двора являлось изрядное число находящихся в нем разнообразных мебельных магазинов («торговля мебелями»). Его купцы и приказчики так же, как и их коллеги из Большого Гостиного Двора, умело зазывали покупателей в свои лавки, являлись прекрасными психологами, умеющими правильно оценить потенциального клиента и убедить его в необходимости приобрести тот или иной товар. Некоторых же «слабовольных» покупателей купцы бесцеремонно хватали за руки и насильно втаскивали в лавку. Лавки в обоих гостиных дворах, как правило, не отапливались. Торговля в них заканчивалась засветло, ибо в те времена во избежание пожаров зажигать огонь в торговых залах строжайше запрещалось. Стиль же и форма торговли, как в Большом, так и в Малом Гостином Дворах, разительно отличались от существовавших в иностранных универсальных магазинах Невского проспекта. Покупатели тех далеких времен и столичные газеты с удовольствием вспоминали, что в так называемых «английских и французских» магазинах «...никто тебя не хватает за полы и не тащит к прилавку, не зазывает к себе. Товары лежат, смотри, любуйся, хочешь купи, хочешь сядь и отдохни... В магазинах не торгуются. Называют 251 цену и продают товар. Впрочем, купцы в магазинах такие вежливые, услужливые, так хорошо одеты, и, кажется, такие образованные, что торговаться право стыдно». Газета «Северная пчела» писала о формах торговли в «английских» магазинах столицы, сравнивая их работу с гостинодворскими лавками, где «...для покупателя был несносен русский купеческий обычай зазывать покупателей в лавку. Купцы и их приказчики на разные голоса расхваливали свои товары, их дешевизну и добротность. Чуть прохожий глянет на дверь, сидельцы тотчас же начинают кликать: „Чего прикажете-с, чего угодно-с?" Войдешь в лавку, спросишь чего-нибудь, начинается раскладка товара сперва самой низкой доброты, а потом постепенно все лучше и лучше, если приметят, что покупатель разбирается в качестве товара. То выпускают из лавки, то удерживают, то просят возвратиться! Настоящая комедия! И точно надобно сыграть свою роль, не показать ни голосом, ни движением, что вещь нравится, а не то тотчас запросят в двадцать раз более настоящей цены. А между тем пока торгуешься, холодный ветер продувает насквозь, сырость падает на грудь». Действительно, во всех магазинах и лавках Большого и Малого Гостиных Дворов приемы торговли долгое время сохранялись особыми, нигде в Петербурге более не повторяемыми. Зимою и летом купцы и сидельцы стояли у входа в свое торговое заведение и не только на разные голоса зазывали покупателей, но буквально тащили их за руки, приговаривая при этом: «Хоть не купите, а посмотрите, какой у нас товар!» У каждого торговца имелись свои прибаутки, вроде таких: «Господин студент, для вас только что получены брюки гвардейского сукна, самолучшая диагональ барона Штиглица, брюки модные со штрипками!..». Торговали с безбожным запросом, торговались отчаянно. Опытный покупатель знал, что с него запрашивают втридорога, предлагал свою цену, несколько раз уходил, его возвращали, уступали и в конце концов достигали того, что он уходил с покупкой. «Воспитанием» гостинодворских купцов довольно успешно занимался живший неподалеку, в здании Императорской Публичной библиотеки, баснописец И.А. Крылов. 252 Иван Андреевич чаще всего отправлялся на прогулку вдоль Большого и Малого Гостиных Дворов. Не торопясь, степенно шел он по Суконной линии вдоль Невского, где торговали шерстяным товаром, сукнами и бархатом. Затем поворачивал по Суровской линии, где продавали шелка и товары из-за древнерусского Сурожского (Азовского) моря, проходил Бабий ряд, торговавший пухом, перьями, перинами и подушками, заглядывал в Мебельные ряды Малого Гостиного Двора, выходил на Садовую и завершал свой ежедневный променад по Зеркальной линии Большого Гостиного Двора, мимоходом поглядывая на женские украшения в витринах, обувь и предметы галантереи. Он обычно ничего не покупал, но придирчиво справлялся о ценах. Завидев респектабельного господина, купцы и сидельцы неоднократно ожесточенно осаждали его, расхваливая свои товары. «У нас самые лучшие меха! Пожалуйте-с, по-жалуйте-с!» Как-то они схватили Ивана Андреевича за руки и силой втащили в лавку. Крылов решил их проучить. «Ну, покажите, что у вас хорошего?» Сидельцы забегали по лавке, понатаскали на прилавки енотовых, бобровых, медвежьих мехов, баснописец, не торопясь, разглаживал их, любовался переливом, приговаривая при этом: «Хороши, хороши! А есть ли еще лучше?» — «Есть-с». Натащили еще несколько охапок сверкающего меха соболей, песцов, чернобурых лисиц. Крылов все внимательно просмотрел, потребовал еще и еще — перерыл всю лавку, и в заключение осмотра искренне похвалил товар: «Меха прекрасные, но дорогие!» На вопрос купца, что же ему угодно купить, спокойно ответил: «Мне ничего не надобно, я прохаживаюсь здесь для моциона, а вы насильно затащили меня в лавку». Теперь купцы и сидельцы всех лавок, завидев издали знаменитого баснописца, улыбались и учтиво кланялись, и более никогда не пытались затащить его в свои магазины. Время и люди не всегда благотворно действуют на старые петербургские здания. Вот и Малый Гостиный Двор не сохранился до нас в первозданном виде. Эпохальные события и перестройки уникального здания внесли значительные изменения в его внешний и внутренний облик. После значительных, последовавших друг за другом, переделок в 1860 году (проект архитектора Н.П. Гребенки) и в 1880 году (планы зодчего Г.А. Львовича) строение 253 Д. Кваренги, по мнению современников, изменилось неузнаваемо. Внешний облик Малого Гостиного Двора, с главным фасадом по набережной Екатерининского канала, сегодня выглядит невыразительно и прозаически уныло. Лишь сохранившийся стройный ритм кваренговских классических аркад на первом этаже, да кое-где оставшиеся старинные своды напоминают нам о лучших временах знаменитого торгового сооружения. После Октябрьской революции в здании находился учебный комбинат КОГИЗ, выпускавший специалистов книготоргового дела, а позже здесь размещался Библиотечный техникум. В помещениях бывшего Малого Гостиного Двора долгие годы находилась мастерская скульптора Г.А. Черниенко, автора портрета первого в мире космонавта Ю.А. Гагарина, памятника В.И. Ленину для Старой Руссы и бюста композитора М.П. Мусоргского. Во второй половине XX века в доме размещались городская художественная школа и художественно-производственные мастерские Театра драмы и комедии. Ниже по течению Екатерининского канала, на его левом берегу и поныне находится мрачноватый угловой дом № 28, выходящий своими маловыразительными фасадами на набережную и нынешнюю улицу Ломоносова. Строение занимает огромный квартал, простирающийся до Большой Садовой улицы. На набережную канала Грибоедова сегодня выходит фасад с закруглением большого радиуса, в пять заложенных арок, высотой в два этажа. В их нижней части располагаются широкие многостворчатые окна, а вверху, в арочных закруглениях, находятся полукруглые окна — три трехстворчатых и два небольших квадратных. Над ними, в третьем этаже, располагаются небольшие круглые окошки — люкарны. В нижних этажах здания в наши дни располагаются магазины, склады, офисы и конторы. В советское время дом неоднократно перестраивался. Его фасады, к сожалению, лишены какого-либо декоративного оформления. Лишь на фасаде, выходящем на Думскую улицу, можно разглядеть на поверхности стены, между первым и вторым этажом, три небольших лепных филенки, с изображением снопа в перекрестье двух крестьянских серпов. Дом № 34 на набережной Екатерининского канала — здание постройки 1906-1916 годов (проект архитектора В.Ю. Иогансона), принадлежал правлению Товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры фирмы «Треугольник». 255 В 1859 году немецкие купцы Л. Гейзе и X. Дисенд арендовали значительную часть дачного участка графа Строганова на берегу Обводного канала, с большей частью сада, под фабрику галош и других резиновых изделий. В 1860 году создается Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры «Треугольник». В ходе сооружения производственного комплекса засыпали старинный пруд и почти полностью уничтожили сад имения Строгановых. Здание на Екатерининском канале, принадлежащее фирме «Треугольник», четырехэтажное, с арочными окнами в два этажа, скупо декорировано рустом и прямыми сандриками; имеет два закругленных угла в одну ось, выходящих на канал с Банковского и Москательного переулков. Левая сторона дома № 34 выходит на Москательный переулок, уже не торговый, а в основном складской. Здесь, среди невзрачных домов, располагались склады различных магазинов и лавок. Эта часть канала славилась «красочными и железными торговыми рядами и магазинами, в которых можно было приобрести любой москательный товар» (цитирую газетную рекламу той поры. — Г.З.). По правой стороне дома № 34, выходящей на Москательный переулок, располагались железные и кожевенные торговые ряды. Мучной переулок, проходящий от набережной Екатерининского канала до Садовой улицы, получил свое специфическое наименование от находящихся здесь знаменитых мучных торговых рядов и мучных складов, чьи строения появились неподалеку от набережной уже в 1730-х годах. В середине XVIII столетия на месте деревянных мучных торговых рядов построили солидные каменные мучные лавки, к ним от набережной канала проделали специальный транспортный проезд, получивший в 1842 году официальное название Мучного переулка. На противоположном берегу Екатерининского канала находился пятиэтажный дом № 35, возведенный в 1879 году по проекту архитектора А. К. Кейзера. В здании располагались служебные помещения и офисы дома «Русского общества торговли аптекарским товаром». «Проспектом рынков» позже назовут Садовую улицу, проходящую в непосредственной близости от Екатерининского канала. В районе же Коломны часть ее мостовой да- 256 же становилась естественным отрезком набережной левого берега этого рукотворного городского водоема. Вдоль Садовой улицы протянулась бесконечная череда рынков и торговых комплексов. С набережными Екатерининского канала тесно соседствуют два знаменитых городских рынка — Сенной и Никольский. На очередной поворот течения канала вправо приходится часть короткого проезда к Сенной площади. Здесь на радиус поворота канала выходит Сенной мост. Сенную площадь в первые годы существования столичного города специально выделили для торговли. После сильнейших пожаров 1736-1737 годов, в соответствии С новым планом застройки Санкт-Петербурга, «Комиссия О каменных городских строениях» в 1737 году предполага-ла преобразовать одну из первых городских улиц (позже названную Садовой) в торговую магистраль. Тогда же отпели место и для этой торговой площади. Сохранившая до нашего времени свое историческое название, Сенная площадь вначале предназначалась для торговли сеном, соломой и дровами. Уже в 1740-х годах на ней появились первые обывательские дома с лавками, а в юго-восточной части площади возвели небольшую деревянную церковь. 17 Г Зуев 257