Сведения взяты из книг:
Н.Н. Демичева, В.И. Аксельрод "Зодчие и строители Аничкова дворца"
Санкт-Петербург, 1994
На планах конца XVIII в. крыльца уже отсутствуют. На сохранившихся изображениях дворца центральные ризалиты первого этажа оформлены четырехколонными тосканскими портиками, несущими балконы (дворовый — с большим выносом). Садовый портик сохранился до настоящего времени. Входы в здание расположены на уровне земли. Садовый вход, решенный в XVIII в. в виде высоких полуциркульных дверей с небольшими люкарнами над ними в настоящее время изменен. Архитектура дворового вестибюля сохранилась без изменений, но сегодня вестибюль расположен на полуровня ниже первоначального. Точную датировку и авторство этого интерьера, оформленного зелеными колоннами искусственного мрамора, установить не удалось. Пропорции помещения и рисунок горельефных аллегорий славы в аттике позволяет отнести его к 1770 г., т. е. ко времени предполагаемой перестройки архитектора И. Е. Старова.
Садовый вестибюль с пространством, разделенным двумя рядами парных колонн, поддерживающих крестовые своды, был уничтожен при перестройке дворца архитектором Л. Руска в 1809 г., на его месте распланированы жилые комнаты; во второй половине XIX в. здесь располагалась половина вел. князя Николая Александровича (с 1868 г.). При перестройке дворца в 1936— 37 гг. идея садового вестибюля была возрождена. Однако его решение, выдержанное в тяжелом стиле 1930-х гг., диссонирует с раннеклассической отделкой второго вестибюля, с XIX в. ставшего парадным.
В 1874 г. по проекту арх. К. Рахау парадный подъезд был перестроен в виде открытой рустованной аркады, с зимним садом во втором этаже. Вероятно, первоначально эта работа была поручена архитектору И. Монигетти, однако его проект не удовлетворил императора. Пристройка архитектора К. Рахау оформлена в традиционном для 1870-х гг. характере рококо. При перестройке 1936—37 гг. была сделана попытка приблизить решение парадного подъезда к классицистическому: русты были сбиты и вместо них аркада первого этажа оформлена тосканскими полуколоннами, а сами арочные проемы — застеклены.
Вероятно, в связи с перестройкой вестибюля в 1875 г. по проекту архитектора И. Монигетти была перестроена парадная лестница, неоднократно обновлявшаяся в XIX в. Так известно, что архитектор Л. Руска предполагал оформить парадную лестницу большими перспективными архитектурными панно, а при перестройке К. Росси в 1817 г. Дж. Б. Скотти вновь расписал стены и плафон парадной лестницы. К 1856 г. изменилась конфигурация верхней площадки, а при переделке 1865 г. архитектор Э. И. Жибер заменил перила по новому рисунку. В 1875 г. была полностью обновлена лепная декорация верхней площадки лестницы, устроены новые мраморные перила, перекрытие оформлено круглым живописным плафоном с изображением Аполлона и муз работы художника Г. И. Семирадского, а стены — пейзажными панно. В настоящее время плафон отсутствует, а вместо пейзажных панно в 1936—37 гг. были написаны портреты партийных лидеров в окружении детей (они забелены при последней реставрации вестибюля). В медальонах монограммы А и М заменены на ДП (дворец пионеров). Изменена и цветовая гамма интерьера, выдержанная И. Монигетти в холодных голубых и розовых тонах.
К 1856 г. часть комнаты, ныне отделенная от основного объема ионическими колоннами, была отгорожена перегородкой, за которой устроена примыкающая к соседней Опочивальнoй Ванная комната. Угловые камины были перенесены. Вероятно, эту переделку осуществил А. И. Штакеншнейдер, обновлявший интерьеры дворца для великого князя Николая Николаевича и Александры Петровны.
В 1865 г. в отгороженной части устроена площадка подъемной машины. В 1874 г. при создании Зимнего сада на месте примыкающего к нему оконного проема был сделан проход во вновь созданное помещение.
Современный вид первая Приемная приобрела после ремонта 1936—37 гг., когда уничтожили Собственную подъемную машину, убрали перегородку, оформив эту часть помещения двумя колоннами. Перекрытие было заново расписано художником В. С. Щербаковым.
В конце XVIII в. зал был разделен междуэтажным перекрытием и поперечной капитальной стеной с двумя проходами. С тех пор объем Салона (с середины XIX в. он назывался 2-й Приемной) не изменялся. На тех же местах остаются угловые камины. Архитектор Л. Руска несколько изменил планировку Салона, заложив боковые проемы поперечной стены и устроив один в центре. Проемы боковых стен также были перебиты. Все три прохода Л. Руска оформил двухколонными порталами. Стены зала были отделаны искусственным мрамором с живописным бордюром в верхней части.
В 1817 г. плафон и стены комнаты, теперь уже Малой столовой, расписал Дж. Б. Скотти. Существующая ампирная отделка интерьера, очевидно, относится именно к этому времени.
При строительстве в 1874 г. Зимнего сада окна Приемной, выходящие во двор, были превращены в арочные проходы.
На разрезах архитектора К. Рахау отсутствуют предметы садового и мебельного убранства. Однако сметы М. Е. Месмахера и Ф. Мельцера на возобновление мебельного убранства Зимнего сада в 1884 г. дают возможность вполне убедительной реконструкции. Интерьер был выдержан в стиле Людовика XVI. Зеленые растения помещались куртинами в четырех прямоугольных и трех полукруглых деревянных черных поддонах с цинковыми вставками, оформленных бронзовыми решетками с золочеными деталями. В дни приемов и праздников из императорских оранжерей на Елагином острове сюда доставляли штамбовые розы в кадках. Пол был устлан темно-гранатового цвета бархатным ковром. На окнах — малиновые шторы с золоченой бахромой и кистями. Мебель золоченая в стиле Людовика XVI. В Зимнем саду помещалась скульптура «Амур» Фальконе, две китайские вазы на пьедесталах, четыре торшера на высоких колоннах с бронзовыми золочеными украшениями, скульптурная группа «Мать с ребенком» и коллекция каменных изделий из уральских самоцветов на специальной этажерке с живописными медальонами.
Архитектор Л. Руска изменил архитектуру зала, перекрыв его на уровне второго света полуциркульным сводом. Зал был отделан белым искусственным мрамором, вдоль стен — кариатиды, поддерживающие бра, перекрытие расписано орнаментами, у поперечных стен — четыре прямоугольных печи и двухколонные ионические портики, несущие хоры. Четыре дверных проема оформлены порталами и рельефными прямоугольными десюдепортами. Простенки между окнами забраны прямоугольными зеркалами.
В последующие годы зал не переделывался и в целом сохранил отделку архитектора Л. Руска, лишь в 1817 г. Дж. Б. Скотти заново расписал перекрытие. Росписи плафона существовали по меньшей мере до 1877 г., и не исключено, что их фрагменты можно обнаружить под побелкой перекрытия и сейчас. Во второй половине XIX в. -утрачены кариатиды, исполненные скульптором Габо, и искусственный мрамор стен (А. Кампиони). При ремонте 1936—37 гг. были уничтожены печи.
Остальные элементы декора зала, отделанного А. Кампиони желтым искусственным мрамором, — коринфские колонны, характерный карниз, скульптурные десюдепорты, — сохранились без изменения. Тематика барельефов и росписи плафона соответствует назначению — столовая. В десюдепортах — жертвоприношения богине плодородия Флоре: в росписи натюрморты, декоративные гирлянды из цветов и фруктов.
В 1866 г. в Аничков дворец из Зимнего была переведена библиотека великого князя Александра Александровича. Работу над устройством помещения для библиотеки по желанию великого князя, взяв за образец библиотеку принца Ольденбургского, начал архитектор Э. И. Жибер, но в 1868 г. ее перепоручили архитектору И. Монигетти, который отделал в характере Ренессанса двухъярусное, с антресолями, восьмиугольное помещение с четырьмя нишами в углах. В одной из них устроен вход, в другую вкомпонован камин, третья превращена в потайную нишу, скрытую дверью с книжными полками, в четвертой устроена лестница на антресоли.
На фасаде новое помещение выделено большими прямоугольными окнами. Два из них полностью заложены в интерьере, три (по одному в центре каждой из трех наружных стен) — разделены антресолями на два самостоятельных окна в первом и втором ярусах, а два оставшихся раскрыты на улицу лишь небольшими проемами в нишах на антресолях. Общестроительные работы и лепной плафон с разделкой под дуб по рисункам И. Монигетти выполнял подрядчик Александр Дылев. Все остальные работы взяла на себя фирма Н. Штанге, исполнившая из светлого дуба с легкой окраской под воск шкафы и мебель, обитую тисненой кожей с гербами, большие филенчатые резные двери, дубовую обшивку стен и откосов, малые дубовые плафоны в нишах, а также дубовый в шашку паркет с фризами. Эта же фирма поставила бронзовые люстры — большую и четыре малые, зеркальные стекла для окон, французские ковры и зеленые шелковые шторы.
Все работы были завершены в 1869 г. По окончании их И. Монигетти было заплачено 3300 руб., а компаньон Н. Штанге Ф. Мельцер, непосредственно наблюдавший за работами, награжден за усердие орденом св. Станислава.
Библиотека сохранилась без значительных утрат. Правда, в описи 1929 г. указано витражное окно с гербом Российской империи, ныне отсутствующее.
Две из них со второй половины XIX в. называющиеся Желтой и Голубой (цвет штофной обивки на протяжении XIX в. неоднократно менялся), несут следы ампирных переделок архитектора К. Росси.
В 1809 г. стены Желтой гостиной были обиты желтым струистым штофом с оттенками, бордюр — по темно-фиолетовой земле с цветами, разводами и арабесками, плафон расписан художником П. Скотти. Вторая гостиная, декорированная Л. Руска пунцовым бархатом с белыми разводами, также имела живописный плафон, вероятно, художника Ф. Щербакова.
В 1817 г. архитектор К. Росси обновил интерьеры, изменив красный цвет обивки второй гостиной на «голубой с серебряными разводами и бортом по оранжевому с пальмовыми серебряными листьями и сверх того еще золочеными резными багетами». Плафон Голубой гостиной был переписан Дж. Б. Скотти.
В какой мере на отделке других гостиных сказались поправки К. Росси, утверждать трудно. Скорее всего, они носили характер ремонта.
Существует подробное описание следующего ремонта Желтой и Голубой гостиных, осуществленного в 1848 г. архитектором 3. Ф. Дильдиным. Б. Медичи поправлял живопись: были перекрыты фоны, переписаны мифологические сцены, возобновлена бликовка желтой золотистой краской. А. Дылев обновил лепной декор, Трискорни вычистил и отполировал искусственный мрамор оконных откосов и натуральный — каминов и подоконных досок, подрядчик Н. Тарасов перезолотил все детали карнизов, фризов, дверных обрамлений, розетки плафона, зеркальные рамы, каминные украшения, возобновлен малиновый цвет штофной обивки; в стиле, характерном для середины XIX в., обновлены предметы убранства: мебель, люстра, торшеры. Интерьер Малиновой гостиной после этого ремонта запечатлен на акварели Э. Гау 1856 г. В 1871 г. обе эти гостиные уже называют Желтыми. В 1874 г. И. Монигетти исполнил проект и смету переделки одной из них в гостиную средневекового стиля, который так и не был осуществлен. В 1883 г. гостиные были заново обиты штофом, желтым и голубым, и с тех пор не меняли своего названия.
К настоящему времени в гостиных сохранилась монументально-декоративная роспись перекрытий, к сожалению, неоднократно поновленная (только после 1917 г.— четырежды, последний раз — в 1974 г. художниками-реставраторами Н. В. Бычковым, О. Ю. Педаясом, М. М. Швабским), а также лепной золоченый декор потолка, карнизов, порталов, угловые печи с зеркалами, штофная обивка стен, мраморные рельефные десюдепорты (подробнее о них рассказывается в подглавке 18). Живописный декор организован вокруг подчеркнутого лепной рамой свободного от росписи центрального пространства, по периметру которого расположены фигурно-орнаментальные композиции. Углы перекрытий акцентированы живописными кессонами различной формы. Колористическая гамма сдержанная, гризайль на голубом и желтом фонах, лишь в углах перекрытия Желтой гостиной введена полихромная роспись. Тематически сюжеты росписей связаны друг с другом. В Желтой гостиной они определены темой любви и брака («Вакханалия», «Бракосочетание в храме Амура», «Жертвоприношение Афине»), в Голубой — мифологией Аполлона («Аллегория музыки», «Парнас», «Истина в искусстве», «Триумф Аполлона»).
Архитектор Л. Руска в 1809 г. устроил здесь первую парадную гостиную, названную по цвету штофной обивки Голубой («по голубой земле с серебряными венками и прочими украшениями, бордюр с серебряными пальмовыми листьями»). Перекрытие гостиной расписал Ф. Щербаков. В 1817 г. К. Росси несколько изменил назначения интерьеров парадной анфилады, разместив Диванную на месте Голубой гостиной, а ее голубые с серебром штофы перенес в соседнюю, бывшую Красную гостиную. Стены Диванной были обтянуты «по холсту и фламандскому полотну белой шелковой материей, с букетами и обнесены вокруг такой же материи бордюром и резными золочеными багетами». Росписи фриза и перекрытия исполнил Дж. Б. Скотти. В 1848 г. драпировка «белым атласом фестонами и складками» была возобновлена архитектором 3. Ф. Дильдиным, а роспись плафона — Б. Медичи.
При отделке помещений для двора наследника великого князя Александра Александровича в 1856 г. интерьер был полностью переделан в стиле Людовика XVI архитектором Э. И. Жибером. В отделке принимали участие скульптор А. Дылев, исполнивший по вылепленным им моделям все скульптуры и лепные украшения потолков и стен, живописец А. К. Фишер, автор некоторых сюжетов в Кабинете ее высочества, столярный фабрикант и резчик Е. Шридер. Бронзовую золоченую люстру в 100 свечей, 6 стенных бра и канделябры поставила фирма «Никольс и Плинке». А. Тур изготовил по рисункам Э. И. Жибера «мебель богато резную золоченую с пробелкой в черни, обитую в стиле Людовика ХVI».
Современник описывал свои впечатления: «Кабинет — квадратный и устлан громадным ковром, весьма светлых колеров и цельной ткани. Драпировка кабинета и обивка мебели малиновая, шелковая. По углам красуются мраморные изваяния. Стены увешаны картинами. Несколько козеток и диванов со столиками расставлены в разных направлениях кабинета и блестят пестрыми, шитыми и ткаными подушками. В углу кабинета — большой рояль, с двумя этажерками нот. Потолок и стены расцвечены лепною работою, рисунки медальонов принадлежат А. И. Боголюбову. У окна, на отдельной подставке «Святое семейство» Фротеско Фрония, недалеко от него, под стеклом — букет серебряных цветов работы московской фабрики купца Овсянникова, поднесенный цесаревне по случаю ее обручения. В северо восточном углу стоит письменный стол цесаревны. В северо- западном углу — скульптура пушкинской Татьяны работы Изобелли, окруженная цветами и зеленью пальм».
При переделках архитектора М. Е. Месмахера 1886 г. был отремонтирован и Кабинет: С. Садиков промыл и перезолотил «на мордан» лепной декор, мебель заменена новой, в стиле «jасоb», исполненной фирмой Ф. Мельцера по рисункам М. Е. Месмахера, возобновлена обивка стен шелком «broche».
В таком виде, правда, без ковра, мебели, рояля, Татьяны, пальм и прочих деталей убранства Кабинет сохранился до настоящего времени.
В 1809 г. Л. Руска расположил здесь соответственно Диванную великой княгини Екатерины Павловны и Парадную спальню. Первая была красиво задрапирована гродетуром по белой земле с разноцветными цветами и павлиньими перьями, вторая - белым атласом и зеленым тисненым бархатом.
В 1817 г. К. И. Росси полностью переделал интерьеры, устроив на месте Диванной парадную Опочивальную, задрапированную «голубым с темным бархатом с белыми атласными сияниями, с деревянными позолоченными венками и розетками, с шелковыми с золотом кистями шнуром и бахромою», а на месте спальни Екатерины Павловны — Уборную Александры Федоровны, отделанную искусственным мрамором и живописным плафоном Дж. Б. Скотти. Интерьер спальни изображен на акварели Э. Гау 1856 г. В 1848 г. наряду с гостиными и Диванной Опочивальная была поновлена архитектором 3. Ф. Дильдиным и художником Б. Медичи. Голубой тисненый бархат поставили из Парижа. В 1865 г. Э. И. Жибер уничтожил классицистический декор помещений и устроил на их месте Спальню и Уборную Великой княгини Марии Федоровны. В отделке принимали участие те же мастера, которые работали в Кабинете, только гризайльные десюдепорты были исполнены проф. А. И. Шарлеманем. Опочивальная по традиции была обита синим шелком, Уборная — серой ковровой материей с голубой окантовкой. Мебель в стиле Людовика XVI черного дерева с бронзовыми золочеными деталями — в Опочивальней, бело-голубая под воск и лак — в Уборной. Кроме того, в Уборной находилась витрина для бриллиантов и мраморная ванна.
Когда появилась существующая обивка этих помещений — установить не удалось.
Позднее К. И. Росси перепланировал это помещение между Уборной и Библиотекой, пробив два окна на Парадную лестницу, устроив новую Красную (красного дерева) лестницу в 1 этаж и простую — в Гардеробную 3 этажа. На месте Туалетной были устроены две новые комнаты — Дежурная и Камер-юнгферская.
В середине XIX в. при расширении верхней площадки парадной лестницы оконный проем Камер-юнгферской был переделан в дверь.
В 1872 г. архитектор И. Монигетти устроил над проходной антресоль, на которую ведет лестница, сохранившая название Красной. На антресоли были пробиты два новых окна. Комната между Парадной лестницей и Кабинетом получила название Птичьей. Ее лепную отделку из алебастра и картон-пьер исполнил А. Т. Дылев.
В 1886 г. архитектор М. Е. Месмахер, отделывавший новые личные комнаты императорской четы, устроил на антресоли собственную комнату императрицы Марии Федоровны, в документах названную Библиотекой. Отделка комнаты шкафами и панелями красного дерева в стиле «jасоb», по рисункам архитектора исполненная фирмой Ф. Мельцера, сохранилась до настоящего времени практически без утрат.
До 1865 г. на месте Кабинета располагались отделанные в 1809 г. архитектором Л. Руска и возобновленные в 1817 г. архитектором К. И. Росси личные комнаты великих княгинь Елены Павловны и Александры Федоровны. В 1809 г. Л. Руска разместил здесь Библиотеку с полукруглой нишей, отделанную искусствен ным мрамором с росписью, Кабинет и Будуар.
В 1817 г. Библиотеку и Кабинет заново расписал Дж. Б. Скотти, причем Будуар, отделанный искусственным мрамором, был расписан им маслом.
К 1856 г. эту часть восточного крыла бельэтажа вновь перепланировали, устроив здесь Библиотеку Александры Федоровны и сохранив Будуар. При этом два боковых оконных проема были заложены, а в центре северной стены сооружена большая мраморная печь.
В 1865 г. Э. И. Жибер, сломав существовавшие перегородки, раскрыл одно ложное окно в сад, разобрав большую мраморную печь и уничтожив живописный плафон, отделал Кабинет наследника-цесаревича Александра Александровича в стиле Людовика XIII. Лепной плафон с разделкой под дуб исполнил А. Т. Дылев, столярные работы были поручены столярному фабриканту Е. Шридеру. Проектом предусматривалось обить стены тисненой кожей, но, сколько можно судить по документам, эта идея не была осуществлена. Резную мебель дубового дерева под чернь в стиле Людовика XIII поставила фирма «А. Тур и сыновья».
В 1898 г. мебельная обойная фабрика Г. В. Бюхтера возобновила отделку Кабинета мореного дуба под воск, поставив новую деревянную раму для камина.
В таком виде Кабинет запечатлен на многочисленных фотографиях начала XX века, и до настоящего времени сохранился без особых изменений.
В 1809—1812 гг. Л. Руска устроил на месте лестницы, передвинув ее на две оси, комнату горничной Екатерины Павловны.
К. Росси вновь переделал церковную лестницу, сократив объем лестничной клетки более чем вдвое. На освободившихся площадках были размещены личные комнаты великого князя Николая Павловича: его Кабинет — в границах существующей Уборной (Гардеробной) Александра III, Уборная и Гостиная.
В 1865 г. комнаты, вновь отделывающиеся для великого князя Александра Александровича по проекту Э. И. Жибера, приобретают новое назначение: Уборной, Малой дежурной и Малой столовой. Характер отделки Уборной и Малой дежурной нам неизвестен, а убранство Малой столовой, уничтоженной при переделке 1936—37 гг., запечатлено на фотографии 1928 г. и зафиксировано в описи 1929 г. Это характерный для середины XIX века интерьер, стилизованный под архитектуру Ренессанса, с угловой печью и большим резным буфетом. Стены столовой разделаны в нижней части лепными панелями, в верхней — обиты репсом цвета бордо.
На месте Уборной Александра III, в 1886 г. перенесенной в верхний этаж, архитектор М. Е. Месмахер устроил Гардеробную, Отделку панелями карельской березы «под птичий глаз», такие же встроенные шкафы и двери изготовила фирма Ф. Мельцера. Проходную комнату, выходящую на Парадную лестницу, обшили панелями красного дерева. Оба интерьера без особых изменений сохранились до настоящего времени.
При перестройке 1817 г. здесь вновь были устроены личные комнаты, на сей раз великого князя Николая Павловича, в частности, Адъютантская и Приемная. Как и все остальные помещения бельэтажа, они были украшены росписью.
К 1856 г. здесь существовал, симметрично Библиотеке Александры Федоровны, Кабинет императора с большой печью, а в соседнем помещении — Знаменная. При этом были заложены или, наоборот, раскрыты оконные проемы с тем, чтобы южную стену Кабинета сделать глухой, а с восточной и западной стороны оставить по два окна. Такая планировка в целом сохранилась до настоящего времени, только в 1866 г. после устройства нового Кабинета великого князя на месте Библиотеки Александры Федоровны его использовали как Биллиардную. В 1870 г. отделка этой и соседней комнат была изменена И. Монигетти, устроившим здесь музей великого князя Александра Александровича. Монигетти соединил бывший Кабинет и соседнюю гостиную двойной аркадой, полностью обновил в духе средневекового зодчества декоративное убранство: малый зал был оформлен в романском характере, второй зал — в стиле Возрождения.
В окна первой комнаты были заказаны специальные витражи с монограммами Александра Александровича и Марии Федоровны, исполненные в Мюнхене русским художником В. Д. Сверчковым.
Сохранившиеся сметы на отделку и многочисленные фотографии позволяют детально воссоздать частично утраченные элементы декора.
Из перечисленных интерьеров утрачена только Гардеробная императрицы, отделанная аналогично Библиотеке и Гардеробной императора сплошными шкафами и филенчатой обшивкой стен и потолка красного дерева в стиле «jасоb». Интерьер переделан в 1936—37 гг.
Отделка Опочивальней и двух Уборных верхнего этажа сохранилась с утратами.
Интерьер Опочивальнoй, обитой английским ситцем, зафиксирован на фотографиях 1927 г. Кроме того, существует схема расстановки мебели, одновременная отделке. Основной элемент декора — камин черного бельгийского мрамора, изготовленный в мастерской скульптора Е. Руджия. Камин отделан золоченой через огонь бронзой. Двери в коридор и Уборную орехового и черного дерева с резными и золочеными профилями, со стороны коридора и Уборной — красного дерева с бронзовым прибором (ф-ка Ф. Мельцера). Мебель использовали старую, обив ее заново. Не сохранился лепной тонированный плафон (скульптор А. Лапин, художник С. И. Садиков), уничтоженный при перестройке 1936—37 г.
Соседняя с Опочивальней Уборная Марии Федоровны оформлена аналогично: стены обиты цветным английским ситцем, лепной потолок тонирован под роспись (в 1936—37 гг. лепка перекрытия заменена декоративной росписью). Один угол комнаты оформлен большой печью с расписными изразцами (т-во Лукашевич и К°, изразцы — гончарного завода Харламова, роспись по рисункам М. Е. Месмахера исполнена в Училище барона Штиглица), в другом — устроен ватерклозет с потайной дверью. Мебель по рисункам М. Е. Месмахера поставила фирма Ф. Мельцера (умывальник с мраморной доской и большим зеркалом, две витрины для бриллиантов, два простеночных шкафа, зеркало, трюмо, шифоньерки, столикии пр.).
Уборную императора оформлял по рисункам М. Е. Месмахера столярный мастер Ю. Бергман (дубовые панели под воск с вставками «птичий глаз», перегородка ванной и ватерклозета, внутренняя отделка ванной и ватерклозета, мебель из лучшего дубового дерева, умывальный стол по образцу имеющегося в Уборной государя в Коттедже на даче Александрия). В Уборной Александра III сохранился лепной тонированный декор перекрытия, исполненный в характере английской готики. В углу — изразцовая печь, изготовленная теми же мастерами, что и в соседней Уборной императрицы.
Во всех комнатах карнизы и оконные откосы были оформлены деревянными панелями, соответствующими облицовке стен и мебели. Окна с зеркальными стеклами снабжены специальными бронзовыми приборами, придуманными архитектором М. Е. Месмахером, и мраморными подоконными досками. Паркеты в косую корзинку заказаны К. Гелевичу. Полы в верхних личных помещения, так же как и в других интерьерах дворца, были застланы коврами: один из них — подарок турецкого султана, два других — цвета бордо и цвета электрик — заказали московскому торговому дому И. Пешкова.
Интерьеры личных комнат верхнего этажа интересны как образец непарадных интимных императорских комнат и как пример творчества архитектора М. Е. Месмахера в этой области.
Еще в 1747 г. Елизавета Петровна поручила архитектору Ф. Б. Растрелли составить проект церкви и иконостаса. Отделку предполагалось завершить к празднованию пасхи следующего, 1748 г. Сметы на внутреннее убранство составляли столярный мастер Готлиб-Эйлер, резных дел мастер Дункер, позолотных — Лепренц и иконописных — Вишняков. Однако впоследствии столярные работы по рисункам Ф. Б. Растрелли по иконостасу и царскому месту выполнял И. Шмидт. Отделка церкви затянулась до 1750 г. Освящение состоялось в 1751 г. во имя Воскресения Христова.
Церковь, располагавшаяся в двусветном объеме в 7 осей в северном флигеле дворца, была отделана с характерной для зрелого барокко роскошью: резной золоченый треъярусный иконостас, живопись лучших мастеров, резная золоченая отделка стен и купола.
Позднее, в 1794 г., архитектор Е. Т. Соколов, приспосабливая дворец для нужд Кабинета, перестроил северное крыло: двусветный объем церкви разделил междуэтажным перекрытием, устроив в бельэтаже три новых помещения, заново отделал церковь в верхнем этаже, разобрав купол. Росписи исполнил К. Скотти.
В 1809—1810 гг. архитектор Л. Руска вновь отделал дворцовую церковь. Перенеся церковную лестницу на две оси к востоку, он ограничил помещение церкви пятью осями. Как сказано в сведениях Санкт-Петербургской епархии, иконостас церкви «был деревянный, крашенный белою краскою, с богатою позолотою и 16 образами, писанными по холсту масляными красками, образа эти входили в приданое великой княгини... Было несколько икон из кабинетской церкви». После пожара 1812 г. реставрацией икон и живописи занимались Б. Медичи и Ф. Торичелли.
В 1817 г. церковь была вновь освящена во имя св. Александра Невского. Обновлялось ли ее убранство, нам не известно. Интерьер церкви первой половины XIX в. зафиксирован на чертеже архитектора 3. Ф. Дильдина 1845 г., которому было поручено украсить храм 12 скульптурами ангелов. Судя по этим разрезам, сдержанное убранство с простою печью и орнаментальной росписью падуг более соответствует отделке архитектора Л. Руска, нежели усложненным ампирным декорациям К. Росси.
В 1845 г. по указу Николая 1 скульптору И. П. Витали были заказаны 12 гипсовых скульптур ангелов, «малого размера, какие сделаны для Исаакиевского собора», а архитектору 3. Ф. Дильдину поручено «представить рисунок тому, как удобнее разместить сии фигуры». Архитектор подал чертеж (план и два разреза) в двух вариантах, с простыми постаментами в простенках и с лепными обрамлениями в виде ниш. Император предпочел более простой вариант, который и был осуществлен.
Однако в 1866 г. епархиальному начальству показалось, что ангелы «изображены с такими эмблемами, которым нет основания в священном писании и предании. По духу православной церкви почитание изваянных, хотя бы и священных изображений возбранено, и весьма мало примеров в православных храмах, где встречаются подобные изваянные изображения». Поэтому архитектору Э. И. Жиберу было поручено заново отделать дворцовый храм. По его проекту А. Дылев изготовил 16 колонн красного искусственного мрамора с романскими капителями, поддерживающих низкую аркаду, придающую помещению характер романской постройки. Стены, перекрытия и арки были расписаны золочеными крестами и звездами на синем и золотом фонах ху- дожником А. К. Фишером. Двухъярусный дубовый иконостас «в византийском характере» выполнил резчик Е. Шридер. Иконы были заказаны академику Е. С. Сорокину. Окна, уменьшенные со стороны интерьера, были застеклены желтым стеклом, усугубляющим впечатление сумрачности средневекового храма, и «крестообразно обложены пластинками из дуба». Церковь была освящена 26 декабря 1866 года.
В 1874 г. на Ижорском заводе были изготовлены новые конструкции купола с колокольней. Церковь и купол запечатлены на многочисленных фотографиях конца XIX — начала XX вв.
При перестройке дворца в 1936—37 гг. убранство церкви и купол были уничтожены. На месте церкви устроен гимнастический (танцевальный) класс, а вместо купола — совершенно не соответствующее историческим материалам завершение. Было бы целесообразно возобновить соответствующее классицистическим фасадам завершение конца XVIII века по аналогии с сохранившимся симметричным завершением южного крыла, на котором, в свою очередь, необходимо воссоздать декоративную звезду. Иконографический материал имеется.
В сметах Л. Руска на отделку дворца в 1809—1811 гг. указано «315 кв. саж. паркету дубового с красным деревом, 900 кв. саж. столярного клееного из досок полу, 300 кв. саж. плотничного». После пожара 1812 года паркетные полы были исполнены заново, так что архитектор К. И. Росси в 1817 г. предусмотрел только «починку, чистку и настилку вновь штучных полов». Рисунок и даже характер набора реконструировать не представляется возможным. Начиная с отделок К. Росси полы стали закрывать коврами, так в Опочивальней был настлан «ковер во всю комнату годелисовый по голубому грунту с цветами и разными фигурами».
В 1839 г., когда меняли конструкции кровли, были обновлены все интерьеры верхнего этажа. При этом возобновлялись «штучные цветные и обыкновенные дубовые полы».
При ремонте парадных гостиных в 1848 г. обновляли и паркетные полы. Так в Белой гостиной Н. С. Тарасову было поручено «старый штучный цветной паркетный пол с фризами снять и вместо оного сделать таковой же из цветных дерев новый, но только без рисовки, а вместо оной сделать из черного дерева врезной с таковыми же филенгами и трехугольными фанерками, отнюдь не употребляя для сего черного дуба, на ... наклейки употребить дерева: красное, черное, дубовое и березовое самые сухие и лучшего слоя и достоинства». На акварели Э. Гау, зафиксировавшей в 1856 г. Голубую (Красную) гостиную, изображен ковер во всю комнату. В проем двери видна часть пола Белой гостиной. Это простой дубовый паркет в косую корзинку. Наборная часть, таким образом, могла быть только в виде центральной розетки.
В 1 этаже в Запасных комнатах в 1862 г. были сосновые крепленые щитами полы с плинтусами, окрашенные желтой масляной краской, паркеты и полы из лещадных плит.
В документах по переделкам 1865 г. имеется более подробная справка о полах комнат бельэтажа. В ней указаны три разряда паркетных полов, использовавшихся в середине XIX в.: «1) разноцветный, самый дорогой: 2) одноцветный, состоящий из щитов, клееных на фабрике, соединяющихся на месте фанерками, и фризов, округляющих комнату, с цветною багетою, цена их по 25 руб. за кв. саж. 3) обыкновенные паркеты, состоящие из щитов, клееных на фабрике, которые настилаются один возле другого, без соединения оных фанерками. По виду далеко уступают 2-му разряду». Здесь же дается характеристика паркетов Круглой, Желтой, Голубой и Белой гостиных («хотя и цветные паркеты, но род оных ныне вышел из употребления, однако сии паркеты назначены к исправлению с употреблением оных в тех же комнатах»), а также двух Приемных, Танцевального и Обеденного залов и личных комнат, назначенных к переделке («обыкновенные паркеты 3-го разряда, которые по смете назначены опять к употреблению с заменой ветхих—новыми») . Обветшавшие полы не менялись, т. к. почти во все комнаты были заказаны в Париже новые ковры по специальным рисункам (на лестницу, в Приемную, в Желтую и Голубую гостиные, во все вновь отделанные помещения).
В Зимнем саду архитектор К. Рахау настлал пол из черных и белых мраморных плит, впрочем, тоже застланный ковром.
О полах верхних личных комнат, отделанных архитектором М. Е. Месмахером, сказано выше — это были паркеты в косую корзинку: в Библиотеке императрицы — кирпичиками.
В заключение следует упомянуть об «Описи коврам, находящимся в комнатах Собственного его величества дворца, с 1890 г.», свидетельствующей, что практически во всех комнатах дворца за исключением Парадной приемной, Танцевального и Обеденного зала, полы были закрыты коврами.
Научные сотрудники ГИОПа считают, например, что большинство сюжетов барельефов навеяны мотивами «Илиады» Гомера и в отличие от А. Кагановича атрибутируют исторические сюжеты как «Ахилл и посольство Трои», «Похороны Патрокла», «Прощание Гектора с Андромахой», «Ахилл, возлежащий на ложе перед Приамом».
В Танцевальном зале находятся четыре рельефа Теребенева —- «Рождение Амура», «Гиппомен и Аталанта» (а не «Олимпийские игры», как ошибочно указывает А. Каганович), «Александр Македонский перед семьей Дария» и «Александр Македонский у тела Дария». А. Каганович не без основания предположил, что два последних барельефа были установлены после пожара и являются несколько измененными копиями с композиций, находящихся в Голубой гостиной. Вместе с тем рельеф «Суд Париса», ныне украшающий одну из дверей Голубой гостиной, до пожара. видимо, находился в зале, о чем свидетельствуют размеры этой композиции. Рассмотрим внимательно названные барельефы, опираясь на атрибуцию А. Кагановича. На рельефе «Рождение Амура» в центре изображена сидящая Афродита с маленьким Амуром на коленях. Ее окружают богини красоты и грации Оры и Хариты. Одна из них принимает на руки младенца Амура, другая осыпает Афродиту цветами, третья, стоя на коленях, держит рог изобилия, наполненный цветами. В правой части композиции Теребенев изобразил Гермеса.
На барельефе «Гиппомен и Аталанта» скульптор запечатлел сюжет, рассказывающий о состязании в беге между героями известного мифа. Прекрасная Аталанта отличалась быстротой бега; ей было предсказано, что она выйдет замуж за того, кто опередит ее во время состязаний. Влюбленный Гиппомен, наученный Афродитой, стал бросать золотые яблоки во время бега; Аталанта, соблазненная яблоками, отстала и была побеждена Гиппоменом...
На рельефе, изображающем суд Париса, Теребенев полностью воспроизводит известный греческий миф. В правой части композиции сидящий на камне Парис вручает Афродите яблоко. В левой части рельефа художник показал убегающих Афину и Геру, возмущенных и обиженных решением Париса. Здесь же на первом плане художник поместил аллегорию реки в виде сидящего спиной к зрителю старца с коротким веслом в руках. Из сосуда, на который облокотился старик, течет вода. Этот персонаж часто встречается в искусстве как олицетворение источника, реки или моря.
Несколько рельефов Теребенева, сохранившихся в Аничковом дворце, посвящены различным событиям из жизни великого полководца древности Александра Македонского. В композициях прославляются смелость, мужество и милосердие Александра, о которых сообщают многие его биографы.
Широко распространенным было предание о великодушии Александра. Так древние источники рассказывают, что в результате одного из сражений греками были захвачены в плен мать, жена и дочери персидского царя Дария. Александр Македонский великодушно обошелся с семьей своего врага, оберегал ее и заботился о том, чтобы облегчить тяготы плена. Когда Александр впервые посетил шатер пленников совместно со своим приближенным Эфестионом, то вначале последний был принят ими за царя. После этого вперед выступил сам Александр и утешил мать и жену Дария, обещая им «свою защиту и покровительство.
Эта встреча Александра с пленниками и стала темой композиции Теребенева. Художник изобразил внутренность шатра, в центре которого мать и жена Дария с ребенком, стоя на коленях, приветствуют Александра. Непосредственно за ними художник показал юношу и плачущую от радости девушку. Александр находится в левой части рельефа, на нем воинские доспехи и короткий плащ. Отстраняя правой рукой Эфестиона, он выступает немного вперед. Очень существенно, что Теребенев передает все подробности рассказа, стремится возможно полнее раскрыть содержание каждого образа. Все это характерно и для рельефов «Прощание Александра Македонского с семьей» и «Александр Македонский на троне».
На другой композиции изображен Александр Македонский у тела умершего Дария. Биографы Александра неизменно останавливаются на этом эпизоде, рассказывая, как Дарий скончался от ран, нанесенных ему его же приближенными, и о том уважении, которое оказал Александр врагу, покрыв его тело своим плащом и с почестями похоронив. Благородство и глубокая человечность, проявленные великим полководцем к когда-то сильному, но неудачливому противнику, стали содержанием композиции Теребенева. Скульптор изобразил тот момент, когда воины вносят Дария в царский шатер. В правой части рельефа стоит Александр со своим оруженосцем, слева воины несут безжизненное тело Дария...
Сюжетом для третьей композиции послужил известный рассказ о том, как Александр Македонский, будучи опасно ранен, призвал к себе врача Филиппа, услугами которого всегда пользовался. Филипп обещал приготовить ему сильнодействующее лекарство. В то же время Александру вручили письмо от полководца Пармениона, содержащее подозрение в измене Филиппа. Парменион просил Александра остерегаться врача, так как, по слухам, он был подкуплен Дарием и собирался отравить царя. Александр не поверил в предательство Филиппа и молча выпил принесенное им лекарство. При этом он не спускал глаз с Филиппа и заставил его прочесть письмо Пармениона. Доверие Александра вызвало горячую благодарность Филиппа. Это предание служило темой для многих писателей и художников.
Теребенев изобразил Александра возлежащим на ложе и пьющим из кубка лекарство, принесенное врачом. В глубине шатра - две фигуры прислужников, справа на переднем плане Филипп, читающий письмо. За ним наблюдают воины, охраняющие царя.
Композиционное мастерство, прекрасная лепка фигур, тщательно вылепленные детали, динамизм сцены говорят о зрелости скульптора, сумевшего в условную классицистическую схему вдохнуть впечатления реальной жизни, ярко воплотить высоконравственные идеалы своего времени. Бывшую Большую столовую украшают 4 барельефа Альбани. Все они выполнены на мифологические сюжеты и, по существу, варьируют один и тот же мотив — приношение даров природы богине плодородия Флоре (Церере). ****************